| Главная » Статьи » Невыдуманные рассказы кладоискателя |
Тусклый след Янтарного Кабинета.(часть 4)
| В темно-синих коробочках лежали такие же свастики, только серебряные и с цифрой 12 позади. - Явно эсэсовские ордена, - обрадовался Старик, - ни разу на клубе (так он называет место сбора коллекционеров в ДК железнодорожников) не встречал. Вот и золотишком разжились, да еще и раритетным…. Позже выяснилось, что это эсэсовские награды за службу в СС. Первый знак отличия – за 25 службы, а второй – за 12. И, увы, золотым первый знак не был, а всего лишь позолоченным. Хотя и очень редким. Коробка отправляется в сумку. Длинная коробочка – что-то вроде большого пенала. Старик сдвигает крышку. Внутри, в обшитых черным бархатом гнездах, стоят золотые овальные знаки. Всего их восемь штук и два гнезда пустых. Вынимаем, каждый по знаку. Рассматриваем. Знак представляет собой овальный круг с венком из чеканных дубовых листьев. Вниз острием, вертикально, венок пересекает эсэсовский кинжал. На острие кинжала вычеканен человеческий череп, у рукоятки – свастика на круглом основании. Лезвие кинжала обвивают змеиные туловища с головами – всего пять голов. Знак сияет золотом в свете фонарей. Очень красив. На обратной стороне вычеканена римская цифра I и по венку змеится готическая надпись на немецком языке. Высказываем предположение, что им награждались за особые заслуги солдаты и офицеры дивизии "Мертвая голова" (ведь на кинжале их символ – мертвая голова). Впоследствии оказалось не так. Это был нагрудный знак "За борьбу с партизанами", вручавшийся в качестве награды эсэсовцам (а в конце войны и солдатам и офицерам вермахта). Он имел три степени: I степень – позолоченый (к сожалению знак оказался не золотым, как мы считали), им награждали за сто дней боев с партизанами, II степень – посеребренный (за 50 дней боев) и III степень – бронзовый (за 20 дней боев). Найденные нами знаки были редкими. Во втором вскрытом ящике, на дне, вперемежку валялись пуговицы, пряжки ремней и кокарды на верхнюю тулью эсэсовской фуражки. Пуговицы были большими и маленькими, металлическими, окрашенными в светлозеленый цвет. На них был изображен череп. Пряжки были латунными и прямоугольными. Наверху изображен орел с рапростертыми крыльями, опиравшийся на круг, со свастикой внутри. Второй большой круг, шедший от середины крыльев, содержал готическую надпись: "Unsere Ehre ist die Treue". Дома нам ее ее перевели: "Наша честь – верность". Оказалось, что это эсэсовский девиз. Кокарды представляли собой изображение орла с распущенными перьями, повернувшего голову налево и держащего когтями знак в виде круга со свастикой внутри. Он был вышит серебряными нитями на такой же формы плотном черном подбое. Позже выяснилось, что этот знак крепился не на тулье фуражки, а на левом рукаве эсэсовской формы, вместо неудобной, носившейся ранее красной повязки со свастикой. Все это было ссыпано в целлофановый пакет и убрано в сумку. В следующем вскрытом ящике на дне валялось две картонных коробки. В них оказались, завернутые, попарно, в плотную бумагу, эсэсовские офицерские петлицы. Их было всего сорок пар. Каждая пара содержала две петлицы на плотной черной материи. На одной были изображены эсэсовские руны, в виде двух серебряных зигзагообразных молний, на другой четыре серебряных четырехугольных шишечки по углам петлицы и две серебряных полоски внизу. Петлицы соответствовали эсэсовскому званию оберштурмбанфюрера СС (соответствует званию подполковника вермахта). Никаких других петлиц не было, равно как не нашли мы и эсэсовских погон. Четвертый вскрытый ящик содержал наши самые ценные находки. В плоских, обтянутых черной кожей футлярах, лежали наградные эсэсовские кинжалы с ножнами. Старик аж присвистнул, открыв первый футляр. На нижней стороне футляра был пристегнут кинжал, на верхней – ножны. Кинжал был красив какой-то строгой, с мистическим оттенком, красотой. Сталь клинка прямо холодила кровь. Рукоятка черная, слегка округлая, посередине изображена эсэсовская эмблема орла с рапростертыми крыльями, держащего в когтях круг со свастикой. На другой стороне медальон с рунами (молниями) СС. Рукоятка сверху и снизу отделана серебром. На клинке выгравирована уже знакомая надпись:"Unsere Ehre ist die Treue". Ножны изготовлены из серого металла, кончик украшен серебром. Вверху специальная серебряная защелка, фиксирующая кинжал в ножнах. К ней прикреплена коричневая кожаная петля (или, как ее назвать) для крепления к поясному ремню. Рядом пристегнут разноцветный темляк. Старик в полном восхищении. Говорит почему-то шепотом: - На клубе (так он называет клуб ДК железнодорожников, где собираются коллекционеры) один мужик продавал такой кинжал, только с царапинами на ножнах и рукоятке, за шесть тысяч зеленых…. - И, что? - спрашиваю я тоже шепотом. - Никто не купил, - говорит он, - хотя по каталогу он стоит в четыре раза дороже. Да и подделок все боятся. Сейчас все, что хочешь, изготовить можно. А здесь же оригиналы. И он принимается щелкать портативным цифровым фотоаппаратом. Сверкает вспышка, зловеще оттеняя холодный кинжальный блеск. - Для доказательства подлинности, - поясняет он, снимая все вокруг. Кладет камеру в карман и вздыхает. - У нас и коллекционеров-то таких серьезных нет… Сколько ж их здесь? Футляров оказывается шесть штук. - Тысяч сто пятьдесят за них можно получить, - произносит Старик. - - Только как продать? Только в Германии или в России. В Германии оторвут с руками… Есть любители нацистской символики, особенно СС…. - А, как провезти? – спрашиваю я. - Провезти такую мелочь не проблема, вместе с поставляемым оборудованием можно… Да и продать – не проблема. Ухватят только так. Это же "кинжалы чести", их выпускали с 1936 года… Настоящая проблема - предложить. Как их выставить на продажу? - Может через Интернет? – предлагаю я. - Посмотрим, - с сомнением говорит Старик. – Главное они у нас есть…. И здесь, в определении кинжалов, оказалась ошибка. Но ошибка в преуменьшении их ценности. На деле это оказались вообще редчайшие вещи. Их выпуск был начат в 1933, а прекращен в 1936 году. Кинжал образца 1936 года, по форме был таким же, но с клеймом "RZM", а орел на рукоятке был не из серебра, а из алюминия. Ножны стали красить в черный цвет и подвешивались они на цепочке из восмиугольных пластинок, а не на ремешке из кожи. Больше никаких ценных находок на этом складе найдено не было. За исключением, пожалуй, нескольких десятков черных треугольных вымпелов, с белыми окружностями посередине, в которые были вписаны символы СС, в виде двух зигзагообразных рун (молний). Вероятно они крепились на танках дивизии "Мертвая голова". Вечером произошло традиционное обсуждение результатов поиска. Выводы были следующими. Первое. Здесь действительно была на постое одна из частей дивизии "Мертвая голова". Судя по найденному имуществу, часть была интендантской. Очень вероятно, что, исполняя приказ гауляйтера Восточной Пруссии Э.Коха, эта часть перевезла сюда ценности Московского зала Королевского замка Кенигсберга, в том числе и знаменитый Янтарный кабинет. Второе. Подземные укрепления явно были покинуты в спешке, интенданты бросили даже часть своего имущества. Наступать в лоб здесь было сложно. Скорее всего, произошел охват этой части укрепрайона советскими войсками, и все находившиеся в нем воинские подразделения в панике бежали в сторону Германии, опасаясь окружения и уничтожения. А к эсэсовцам наши солдаты были вообще беспощадны. Надо поискать достоверную информацию об этом военном эпизоде. Третье. Вполне возможно, что ценности замка (или часть их) до сих пор находятся в одном из подземных тайников Мезерицкого укрепрайона. Четвертое. Принято решение обыскать все доступные подземные фортификации и коммуникации укрепрайона. При необходимости закупить в городе дополнительное оборудование для вскрытия замурованных пустот. Что-то типа отбойных молотков. Решение принималось в полемике. - Вроде мы ехали сюда на пару недель, - осторожно возражал я. – Можно ведь приехать еще раз в следующем году. - За год может все измениться, - настаивал Старик. – Польские власти могут вплотную заняться Мезерицким укрепрайоном. Видишь сколько публикаций появилось на эту тему. - Мы и так уже прилично заработали, - говорил я, имея в виду наши ценные находки. - О чем ты говоришь! Это чепуха, по сравнению…,– вновь воодушевлялся Старик, - представь, что мы найдем Янтарную комнату…. И вновь пошла сладостная песня о наших именах в истории, разных там лордах и знаменитых археологах…. Я сдался. - Ты смотри сколько там продовольствия разного, - обрадованно шутил Старик, - здесь не один год можно продержаться. Прямо и переселимся туда, поближе к непосредственному месту работы…. Вечером, после ужина Старик вновь возвратился к коробочке с непонятными игольчатыми устройствами. Он раскрыл коробочку, и мы стали крутить их в руках, прикидывая их таинственное предназначение. Четыре крохотных металлических пластинки с тонкими ручками из блестящего металла, утыканные коротенькими, очень острыми иголками, числом от восьми до одиннадцати. Все пластинки одинакового размера, но, по количеству иголок, были разными. Для чего же они? - Что за хреновины? – Старик, "в задуменни", как говорят у нас на Беларуси, чешет за ухом. - Шкундрики, - коротко говорю я. - Что? Какие шкундрики? – уставился на меня Старик. - А, вот, послушай одну байку. И я, придав своему лицу таинственное выражение, начинаю: - Едут в поезде, в купе, четыре мужика. Как водится выставили на стол, каждый, что имел. Выпивают, закусывают. Вдруг один бьет себя по лбу и восклицает: как же я про шкундрика-то забыл? Наливает полстакана водки, открывает свой портфель и сует туда стакан – буль-буль-буль – стакан пуст. Трое остальных мужиков настороженно переглядываются – не перепил ли парнишка? Тот, тем временем, кладет на кусок хлеба дольку колбасы и кусочек сыра и вновь сует в портфель – хрусь-хрусь-хрусь – хлеба , как не бывало. Мужик спокойно закрывает портфель и говорит: - схожу-ка в тамбур, перекурю… хорошо, что шкундрик хоть курить бросил. Выходит. Мужики вновь переглядываются. – Щенок, что ли? - говорит один неуверенно. – Ну, да, - ехидно замечает другой, - и водку хлещет и курить бросил…. - А, давайте посмотрим, - предлагает третий. Открыли портфель. Смотрят… А там, и в самом деле, шкундрик сидит…. Старик несколько секунд безмолвствует, переваривая непонятку, затем скатывается с камня, на котором сидел, и оглушительно хохочет, придерживаясь за живот. - Ну, ты даешь! – отсмеявшись, восклицает он, - разве можно так – без всякого предупреждения… Так ведь и загнуться от смеха можно…. - Смех продлевает жизнь, - назидательно говорю я штампованную фразу…. Догадаться тогда о назначении игольчатых предметов так и не удалось, несмотря на наше богатое, обросшее опытом разгадок необъяснимого, воображение. Впоследствии, путем тщательных поисков, выяснилось, что эти приспособления служили для нанесения татуировок в виде обозначения групп крови. Они наносились эсэсовцам на левую руку выше локтя, у самого плеча и имели вид латинских букв по названию группы крови. Раненым, без анализов, сразу оказывалась соответствующая помощь. Но, кстати, по этим татуировкам наши контрразведчики и сотрудники спецслужб союзников опознавали среди пленных солдат и офицеров эсэсовских частей. Так что они сослужили своим владельцам и плохую службу…. На следующий день мы продолжили свои поиски. …Ни Янтарного кабинета, ни иных ценностей Кенигсбергского королевского замка мы так и не нашли. А, закончилась эта история весьма неожиданно и опасно…. Последущие изыскания мы начали с того самого бокового хода, который мы обнаружили в первый же день, и который через два десятка метров был заложен кирпичной кладкой. Разбирать ее особого труда не представило. Кладка была довольно свежей и небрежной, с большими прослойками не очень крепкого раствора. Мы начали сверху и не спеша, тихо переговариваясь, снимали кирпич за кирпичом, складывая их в стороне вертикальным штабелем. горела дневным светом только одна наша лампа. За кладкой располагался тоннель метра три шириной, по видимой нам стене которого тянулись кабеля и провода. На сводчатом потолке была видна мощная электрическая лампочка, забранная в густую металлическую сетку. Ни железнодорожной колеи, ни узкоколейки в тоннеле не было. - Сердце мне вещует, - произнес Старик голосом Вицина из кинофильма "Земля Санникова", - что не простой это тоннель, ох не простой…. Я лишь хмыкнул одобрительно. Когда мы дошли уже почти до середины кладки, чуткий Старик вдруг зашипел: - Т-с-с-с, - и предупредительно положил мне руку на плечо. Мы прислушались. С левой стороны тоннеля явственно доносился мерный топот многих десятков людей…. - Вот тебе и призраки в немецких шинелях и касках…, - прошептал Старик. Губы у него тряслись. Он мгновенно потушил фонарь. Топот явно приближался. Меня начала трясти нервная дрожь. В проделанный пролом было видно, как по стенке мазнул луч мощного фонаря, а затем начал метаться по тоннелю в такт чьим-то шагам. Мы застыли на месте, прижавшись к стенкам хода, по обеим сторонам пролома. Топот раздавался уже совсем рядом…. Мимо нас шла целая колонна людей. Впереди шел приземистый мощный мужчина в камуфляже с автоматом АКМ под мышкой и с фонарем в руке. Лицо и прочие детали были неразличимы в отблесках света его фонаря. За ним, по два человека в ряд, шагали люди небольшого роста. Блики фонарей (а показался еще и луч фонаря сзади) позволяли рассмотреть азитские черты лица идущих. Их было много, не менее шестидесяти человек. Замыкал шествие верзила в камуфляже, с фонарем и автоматом. Луч фонаря мазнул по моим глазам. Я тотчас пригнулся, но видимо был все же замечен. Старик также присел. Яркий свет заметался по краям пролома и потолку нашего хода. - Матка боска! - рявкнул голос и еще что-то очень быстро по-польски. Колонна, судя по топоту побежала вперед. - Тп-тп-тп-тп-тп, - автомат был с глушителем и очередь прозвучала так, как будто кто-то громко пришлепывал губами. - Ф-р-р-р-р, - прошелестела вверху над нами автоматная очередь. - Цвень, дзву, вжах, пкт, - пули щелкали в бетон и большинство из них рикошетировало на повороте нашего хода. Мы бросились назад, буквально на карачках. - Тп-тп-тп-тп-тп-тп, - вновь ударила автоматная очередь с повторением прочих звуков. За поворотом мы легли на пол, боясь при продвижении быть пораженными рикошетом. Однако невидимый противник больше не стрелял. И не светил фонарем, видимо опасаясь ответных выстрелов. - Ползем, - громко прошептал Старик, - еще гранату швырнет…. Я представил, что может натворить осколочная граната в условиях замкнутого пространства и покрылся холодным потом…. Вероятно, если бы проводили соревнования по ползанию на короткие дистанции, то наш результат в тот день был бы рекордным. На наше счастье нас не преследовали. Колонна удалилась по тоннелю, ведущему в сторону территории Германии. В тот же день, соблюдая всяческие предосторожности, мы собрали все свои вещи и наиболее ценные находки и отправились восвояси. А, точнее, сначала в Сквежину – к нашему гостеприимному бородатому поляку, дабы вернуть полученное от него снаряжение…. По нашему, общему со Стариком, мнению, тоннель, виденный нами в пролом, являлся каналом нелегальной переправки мигрантов из Юго-Восточной Азии в Германию. А оттуда – по всей Западной Европе. Посредством его нелегальные мигранты переправлялись через границу. Возможна была и контабанда различных грузов, в том числе и наркотиков. Судя по количеству мигрантов и примененному сразу оружию, за этим стояла мощная транснациональная преступная организация. Вероятно, свежие кирпичные кладки, перегородившие многие подземные ходы, были делом их рук…. И уж наверняка, они пошлют своих людей тщательно прочесать район, где проникли чужие, то есть мы со Стариком. С единственной целью – найти и уничтожить возможный источник информации о творящихся под землей темных делишках. То есть нас со Стариком. И нам вовсе не улыбалось закончить свою жизнь в этом мрачном и неприветливом краю, на дне странного лесного озера. Конец.
| |
| Просмотров: 2046 | | |
| Всего комментариев: 0 | |
