| Главная » Статьи » Невыдуманные рассказы кладоискателя |
Призраки полесского рудника
| В Беларуси практически нет своих полезных ископаемых. Калийная соль. Немного нефти, которую открыли еще в конце девятнадцатого столетия. Кстати, к началу двадцатого века нефть добывалась только в России и Соединенных Штатах Америки. Есть еще небольшие залежи железной, алюминиевой и медной руд. Зато.... Помните такую песню: " Широка страна моя родная, много в ней полей, лесов и рек...". Это о Союзе Советских социалистических республик. Но часть вторая приведенной строфы полностью относится к Беларуси. Недаром нашу республику называют синеокой. На ее сравнительно небольшой территории расположено свыше двадцати тысяч рек и почти одиннадцать тысяч озер. Все знают о Беловежской и Налибокской пущах. Именно в последней происходили действия по роману и фильму "В августе сорок четвертого". Красота наших озер, без преувеличения, неповторима. Озеро Нарочь, Браславские озера.... Озеро Волоса на Браславщине обладает уникальными глинами, сравнимыми со знаменитыми глинами Мертвого моря. А "Голубые озера" являются довольно компактным и, на мой взгляд, самым красивейшим заповедником такого рода, во всем мире. Гористый ландшафт, а внизу небольшие округлые пятна разноцветных озер - от темно-синих до изумрудно-зеленых. И, маленькое, площадью лишь 0,78 га, но самое глубокое озеро в Беларуси, с загадочным названием Балдук. На территории заповедника реки Страча и Друйка с настоящими порогами. На Логойщине есть у нас и своя Швейцария со своими белорусскими Альпами, Где уже построена и функционирует первая очередь горнолыжного комплекса с кресельной канатной дорогой. Наконец, есть у нас своя Амазонка - река Припять, в некоторых пойменных лесах которой (последних в Европе) не ступала нога человека, в чем я убедился сам. Реликтовая флора и фауна, тысячелетние дубы-великаны, хвощи и трава выше человеческого роста. Вот, где надо было снимать "Парк Юрского периода". А весной бассейн реки Припять превращается в настоящее море. Читатель в недоумении? Что-то я начал с полезных ископаемых, а закончил прямо рекламным проспектом турфирмы, типа "Посетите Беларусь". Посетить, хотя бы эти перечисленные места, я вам действительно советую, если не бывали. Сами убедитесь, куда там европам и америкам.... Речь в этой главе, как раз и пойдет о полезных ископаемых. О золоте. И о его добыче. В бассейне реки Припять. Однажды на книжном рынке мне попала в руки книга с названием "Добыча золота в Российской империи", издательство "Колос", 1929 год. Конечно, я ее приобрел. Не с целью добычи этого полезного ископаемого, а по своей теме. Я покупаю все книги и брошюры, касающиеся нумизматики, монет, кладов, драгоценных металлов и камней и прочие, могущие пригодиться в многообразном процессе кладоискательства. Дома я ее полистал, мама родная! Оказывается, в XVIII-XIX веках на территории нынешней Гомельской области, в бассейне реки Припять существовали рудники по добыче золота. Дана карта района, нарисованы различные схемы. Может, добыча была и невеликой. Рудник "Кротъ", например, давал около восьми пудов золота в год. Немедленно звоню Старику. Встречаемся в кафешке. Как и обычно, он загорается идеей посещения заброшенных рудников сразу. Мы мотались за семь тысяч километров за Байкал, чуть унесли оттуда ноги, а здесь сокровища под боком - примерно таковы его основные слагаемые. Договариваемся, за мной разработка маршрута и все прочие подготовительные исследования, за ним транспорт, продовольствие, техническая сторона дела. Неравные условия, скажете? Но он побогаче меня, и иногда с удовольствием берет на себя большую часть расходов. Я уже говорил, что человек он, не жадный. Итак, начинаю с реки Припять. Я побывал на ней лишь однажды, будучи в командировке в городе Пинске. Пинск старинный и красивый город, расположен, как раз, при впадении реки Пины в Припять. Известен аж с 1097 года. Был центром Турово-Пинского и Пинского княжества. Великий русский поэт Александр Блок сравнивал его с градом Китежем по неповторимому колориту самобытности. В этом районе был центр славянских племенных объединений дреговичей. По существующей легенде сюда по Днепру и Припяти против течения приплыли каменные кресты из Киева, что и способствовало обращению дреговичей в христианство. Город видел много войн, старина и ее раны тут на каждом шагу. Здесь побывали и шведы со своей зловредной привычкой взрывать замки, уничтожив старинный замок магнатов Вышневецких. Посидели тогда с шашлычком и ухой на берегу Припяти. Впечатляющая река. Даже вблизи города от нее тянет какой-то дремучестью, блеском осколка старины. На Припяти также стоит, пожалуй, самый древний город Беларуси - Туров. Первое упоминание о нем в Ипатьевской летописи относится к 980 году. У него есть и современная легенда. Хотя, судя по многочисленным свидетельствам и прессе, это вовсе и не легенда. На выезде из городка есть старое Борисо-Глебское кладбище. Лет восемь назад на нем из-под земли начал расти каменный крест. Утверждают, что к настоящему времени крест вылез почти на полтора метра, явив миру поперечную перекладину. Люди считают это чудом. Якобы здесь был похоронен в глубокой древности Святой Кирилл Туровский. Сейчас сюда стекаются толпы паломников и просто любопытствующих. Ученые-краеведы пытаются объяснить это явление движением грунтовых подземных вод. Возможно, после окончательного вытеснения креста из-под земли здесь забьет подземный источник. Таинственный и загадочный край Полесье, по которому течет Припять, занимает всю южную часть Беларуси. Ее протяженность с запада на восток свыше 500 километров, с севера на юг - более 200 километров. Впечатляет? Целое государство. И громадные территории абсолютно безлюдных мест. Сотни крупных озер в Белорусском Полесье, из которых наиболее крупные и известные, - Червонное, Выгоновское, Черное.... Вообще, многие озера кажутся черными, так как стоят на торфяниках. И несчитанное количество мелких, которые то появляются, то исчезают. Значительную часть Полесья занимают гигантские болота. Крупнейшие из них Поддубичи, Выгонощанское болото, Великий Лес, Загальский массив, Гричин, Булев Мох, - всех не перечислишь. Их глубина неимоверна. Там, где проводились мелиоративные работы, толщина торфяного слоя достигала одиннадцати метров. Несколько оживляют пейзаж дубово-грабовые леса, параболические моренные гряды и ледниковые холмы. Это я пишу, уже побывав в том неизведанном краю со Стариком, и убедившись, что сухие строчки энциклопедий и словарей, преуменьшают дикую первозданность этих краев. Впечатление какого-то потустороннего опасного мира. Действительно, как мы убедились весьма опасного. Его реплики о валяющихся под ногами и под боком сокровищах, высказанные на первой встрече в кафе, оказались в корне неверными. Особенно страшны и непредсказуемы травянистые болота. Со стороны посмотришь поле-полем, поросшее травой, кое-где проблескивают лужицы воды. Ни в коем случае не следует пытаться по нему пройти. Первые несколько шагов - как будто нормальная твердая почва. Еще несколько - почва начинает подрагивать под твоими ногами и колыхаться. Еще шаг - и тебя нет. И уже не будет. Потому что, даже если рядом люди, они никак не смогут тебе помочь. Ты исчезнешь мгновенно. А глубины там бездонные. Конечно, я пишу это не по собственному печальному опыту. Если бы такой опыт состоялся, писать было бы некому. Перед поездкой я тщательно проштудировал соответствующую литературу. А, главное о нраве и коварстве болотных участков и троп, мы узнали от жителей припятской деревеньки, откуда стартовали на искомое место. Но вернемся к Припяти. Ее длина 775 километров, а площадь бассейна - 114,3 тысяч квадратных километров. С чем сравнить? Допустим Одер, одна из крупнейших рек Европы, протекающая по территории Германии, Польши и Чехии. Ее математические данные следующие: длина - 860 километров, площадь бассейна - 119 тысяч квадратных километров. Сравнили? И не забывайте, что Припять - всего лишь приток Днепра. В нее впадают сотни рек и речушек. Она обладает очень разветвленной и широкой поймой, которая уже в районе Пинска достигает тридцатикилометровой ширины. На Припяти множество островков, проток и стариц. На протяжении 500 километров река судоходна. В районе города Мозыря Припять резко поворачивает направо и устремляется к Украине, где и впадает в могучий Днепр. На Украине, на этой реке стоит печально известный Чернобыль и мертвый город, под таким же названием Припять. В сильный паводок река превосходит по своим размерам иные моря. Вот в такой, удивительный по своей первобытной красоте и непредсказуемо опасный край нам предстояло отправиться. Встречаемся со Стариком у меня дома. Кратко обрисовываю ему общую обстановку. Акцентирую моменты возможных трудностей. Может, передумаем ехать в эти глухие края, где случись что, помощи ждать неоткуда. Мобильная связь там не действует, ближайший населенный пункт - забытая богом деревушка почти в сорока километрах от рудника. И болота, болота, болота. Но Старик не из людей, меняющих свои решения по таким соображениям. Я тоже такой. Значит, вперед. Рисую и показываю по километровке маршрут. До города Петрикова, стоящего на Припяти, на автомашине. Там пересаживаемся в надувную лодку и назад против течения до деревни Перероевский млынок, которая стоит уже на другом берегу. Оттуда по маленькой речушке без названия, впадающей в Припять, в сторону деревни с названием Симоничская рудня. Кстати, населенных пунктов со словом "Рудня" в названии по ту сторону реки на карте полно. Вичская Рудня, Уботская Рудня, Мысовская Рудня, просто Рудня.... Нам нужна обширная моренная гряда, вот она обозначена на карте параболическим колечком. В ней и расположен заброшенный золотой рудник. Прямо до него на лодке не доберемся, какую-то часть придется идти по болоту. Какую, кто знает? Карта пятнадцатилетней давности, более современной разжиться не удалось. Рельеф местности мог здорово измениться за это время. Хуже всего, если речка исчезла. Эти бездумная мелиорация натворила уже множество бед, изменивших природу в худшую сторону. Еще одно совместное изучение карт. Да, этот маршрут, хоть и с солидным крюком в сторону, но наиболее проходимый и безопасный. Более короткие пути - сплошные болота. Утверждается. Выезд послезавтра утром. До Петрикова добираемся без приключений. Джип оставляем на охраняемой стоянке. Надувная немецкая лодочка, с немецким же моторчиком, скорость развивала небольшую. Да, нам этого и не требовалось. Мы всматриваемся в левый берег, поросший высоким лесом. Березовые, ольховые, сосновые, смешанные лески перемежаются иногда песчаными лысыми дюнами высотой в несколько метров. Видны старицы, образованные многочисленными протоками, островки, песчаные мысы. Мы стараемся держаться середины реки, чтобы не нарваться ненароком на мель. Хотя осадка у нас мизерная - сантиметров пятнадцать. Но дело не в самой мели, возле нее могут находиться затонувшие деревья с острыми сучьями. Напорешься на такое, и прощай поход, нужно возвращаться и чинить лодку. Один раз навстречу прогудел сердито пароходик, видно мы шли по неположенному фарватеру. Стали гадать, похожи ли правила движения по воде аналогичным правилам на дорогах? Не пришли к определенному мнению. Как правило, у моряков все иначе. У одного и того же предмета совершенно разные названия. А если название одно, обязательно ударение на другом слоге. Сравните, у сухопутных людей компас с ударением на первый слог, морской лексикон ставит ударение в этом слове на окончание "...пас". Пока болтали о том, о сем, да присматривались к берегам - вот и деревня с интересным названием Перероевский млынок. Ну, млынок, понятно - мельница, точнее мельничка. А вот что такое Перероевский? От слова перерывать? Перекопанная мельница? Впрочем, в своей практике, встречались с гораздо более загадочными названиями. Богата людская фантазия. Никакой мельницы в деревеньке не видать, в ней всего-то дворов двадцать. Идем вдоль по улице. Первые четыре дома заперты на замки. Из пятого на стук выходит высокий седой дед с седой длинной бородой. А вслед седенькая полная невысокая старушка. Вот они загадочные полешуки, жители Полесья - народность со своими вековыми устоями, обычаями, традициями и с добрым нравом. Когда белорусского лидера Петра Машерова спросили, кто же такие полешуки, нация или народность, или этническая прослойка? Знаете, он ответил просто и точно: "Полешуки - это белорусы, только со знаком качества". Мы поздоровались и спросили дорогу к речке, которая ведет по направлению к Симоничской Рудне. Старикан пригласил нас присесть на скамеечку, бабушка вынесла по здоровенной деревянной кружке замечательного кисловатого прохладного кваса. Завязался неторопливый разговор. - Туристы, что ли? - Геологи мы. - Не говорить же, что за золотом прибыли. - Разведку проводим, говорят, там рудник старинный есть? - Есть такой, кажуть, медь на ем раньше добывали. Медь? Вот так штука, может автор книжки, что-то напутал или мы маршрут не тот избрали. Нет, дед там не бывал, далеко. И никто из местных туда не ходит. Нечистая сила там водится. По ночам огни на курганах горят. - Болоты там непролазные, хлопцы, мабуть не пройдете, утопнете - встревает старушка. Объясняем, что у нас есть маленькая лодочка, а на карте обозначена речка. - Только и название, что речка, Шпаку (воробью) по колено, - говорит дед, - кали вода высокая, то еще ничего и рыбку поймать можно, а так...- безнадежно машет рукой. Но мы уже привыкли, - никакой поиск без трудностей на определенном этапе не бывает. Как правило, мы с ними справляемся. Болото, правда, дело совершенно новое. Опыт почти нулевой. Встречались, конечно, и болота, но не такие. Мы их еще и не видели, но если даже местные не советуют туда соваться.... Просим показать дорогу к речке. Дед просто встает и машет нам рукой, пошли мол. По дороге к реке объясняет простейшие правила безопасности поведения на болоте. Надо вырубить две слеги (обтесанные от сучьев стволы деревцев). Одну держать на весу, у пояса, а второй тыкать, да несколько раз, туда, куда собираешься ступить ногой. Зачем одну слегу держать у пояса? Если провалишься, бывает, кажется, твердо, а раз и..., так вот эта слега поможет удержаться на поверхности, лежа плашмя не даст дальше провалиться. А если провалился, вторую слегу делай накрест первой, - не двигаясь можно несколько часов продержаться, да с ними и продвигаться можно приноровиться. Далее, ношу, вещмешок, рюкзак, сумку тяжелые надобно сбросить сразу, это только, кажется, что они могут помочь удержаться в трясине. Выбирать путь надо ближе к деревьям и кустарникам, ступать на их корни, и то это не гарантия, - деревцо может быть буквально плавучим. Там, где большие деревья, надежней. Дубы и грабы на болоте не растут. Где они есть, можно идти смело. На кочки - это заросшие пни вообще рассчитывать нечего - гнилье. Вдвоем двигаться легче. Идти нужно гуськом, каждый за пояс, обвязавшись веревкой, связаться вместе. Дистанция метра три, ступать след в след. Но веревка должна быть метров десять - такие бочаги бездонные попадаются, чтоб один другого сразу на дно не уволок. В таком устрашающем, но полезном инструктаже, доходим по высокому берегу до места впадения нашей речки в Припять. Насчет воробья дед не совсем прав, русло шириной метров пятнадцать, да, и глубина вроде подходящая - дна не видно. Вверх против течения она, конечно, будет сужаться. Благодарим за науку и прощаемся со славным стариканом. Он осеняет нас крестом по православному, а мы идем к нашей лодке. Без всяких приключений мы проплыли километров пятнадцать. Затем река сузилась до пяти-семи метров, местами то, разливаясь небольшим озерцом, то, разделяясь на две протоки. И тогда приходилось идти берегом в разведку, смотреть сливаются ли протоки дальше, или пошли каждая своей дорогой. Бензин следовало экономить, его запас был небольшим, лодочка и так была переполнена. Берега были вполне твердые, поросшие лесом, местами встречались буреломы. Чуть далее по сторонам угадывались болота. Время уже перекатило за полдень. К вечеру мы должны быть на гряде. Заночевать в пути явно не хотелось. Хотя у нас была палатка и по спальному мешку на каждого. Местность угрюмая, сырость, змеи, знаете ли. Да и мало ли, кто в этих болотах водится? Не зря местные сюда не ходят. На ходу перекусили, сменяя друг друга за рулем. Русло речонки еще более сузилось, стали появляться заторы из поваленных деревьев и корчаг. Обходим эти места посуху, таща лодку на себе. Берега пока твердые. Пару раз видели водяных змей. Габариты, почти как у удавов. В научной литературе их не считают опасными. Но в воду мы стараемся не лезть, кто их знает этих змей. Вот впереди показался большой просвет, и мы подплываем к озерцу, из которого вытекает речка. Из воды торчит всякая растительность, порой нам незнакомая, есть и большие поля чистой воды. За озерцом чернеет лес, а за ним должна быть возвышенность с заброшенным золотоносным рудником. Мы у цели. Обсуждаем плыть ли дальше по озерцу. Не болото ли это, покрытое слегка водой, не зря из воды и болотные растения торчат. Наверное, здесь из-под земли бьют ключи, от них и образовалась река. Застрянем где-нибудь посередине, лодка сядет на брюхо на торфяник и что? Достанем ли шестами дно, чтобы оттолкнуться? А, если нет. Так и будем торчать посередке болота, ни вплавь, ни пешком оттуда не выбраться. Помощи ждать неоткуда, случайных прохожих тут не бывает, все - кранты. До сумерек остается часа четыре. Решаем не рисковать и озерцо обойти стороной. Какой? Наверное, правой, - на правом берегу загадочного водоема деревья повыше, чем на левом. Значит, теоретически, почва должна быть тверже. Хотя на карте здесь отражено только болото, никаких лесов. Ну, выросли за пятнадцать лет. Вытаскиваем лодку на берег, здесь ее никто не тронет, не тащить же за собой, грузов и так хватает. Вырубаем шесты, или слеги, по терминологии старого полешука, обвязываемся и соединяемся прочной альпинистской веревкой. На плечи рюкзаки, поверх их, у Старика - скатка с палаткой и сложенный металлоискатель, у меня - скатка со спальными мешками. Решаем, кто пойдет первым. Первопроходцем будет Старик. Логика решения такова, - если проходит более тяжелый Старик, то пройду и я. Он проваливается, я еще буду находиться на твердом грунте и могу помогать. Вперед. Передвигаться тяжело и неудобно, деревья, ямы, кочки, но почва пока твердая. Метров через тридцать стала ощущаться зыбкость почвы под ногами. Вроде твердо, но она прогибается и такое ощущение, что колышется. Стараемся держаться деревьев, хотя растут здесь какие-то чахлые березки. Выполняем все советы деда-полешука, только по корням, слега наперевес. И вот первый опыт. Старик, неожиданно, как говорится без размаха, ухает вниз выше пояса. Только ступил и раз.... Но никакой паники. Он скрестил слеги, рюкзак встопорщился за его спиной. Говорит, что под ногами твердо, хотя голос дрожит. Еще бы. Я сажусь на землю, обхватывая близлежащую березку ногами, сев, как бы верхом на ее корни, и начинаю тянуть веревку. Ох, тяжелая эта работа, из болота тащить.... Корнею Чуковскому, по-моему, принадлежат эти строчки, но вряд ли он испытал это на собственном опыте. Тащить действительно тяжело. Я кричу Старику, чтобы он особо не трепыхался (мало ли рядом какие глубины), постарался лечь на живот и ползти по-пластунски, помогая себе слегами. Картина, в общем-то уморительная получилась бы, если заснять ее на видео и послать на телевизионную передачу, не помню ее названия. Но нам не смешно. Вот мы рядом. Молчим. Тяжело дышим. На нас костюмы химзащиты Л-5, еще советской армии, но они легкие и водонепроницаемые. Рюкзаки и скатки тоже закатаны полиэтиленом. Поэтому дополнительная тяжесть от намокшей одежды и поклажи нам не страшна. Передохнули. Но идти надо. Не хватало заночевать на болоте. Решаем взять еще правее. Там, правда, между редких деревьев чернеют ямы с водой. Но наш полесский инструктор утверждал, что такие места более безопасны, нужно только прощупывать, как следует дно ям. Что мы и делаем, и иногда идем по дну ям, если оно не протыкается нашими шестами, мы специально заострили один конец. Тем не менее несколько раз проваливаемся, то он, то я. Но все обходится благополучно. Хотя иной раз мелькает мысль, какой черт нас понес.... Но лучше не поминать в таких случаях черта. Болото кажется бесконечным. Несколько раз отдыхаем. Под защитным костюмом все мокрое от пота, аж хлюпает. Сбросили килограммов по пять. Наконец- то ямы попадаются все реже. Впереди лес. Настоящий. Растут громадные дубы и грабы. Вот она твердь. Болото заканчивается, впереди небольшая лужайка и дубрава. Или роща. И тут я теряю бдительность. Перестаю от радости соблюдать технику безопасности, отбрасываю слеги и быстро иду по лужайке к лесу. На втором же шагу нога ухает в пустоту, и я с головой погружаюсь в воду. Вода густеет вниз с каждым сантиметром, образуя тягучую трясину, и я тяжело груженный пробиваю сразу несколько слоев и застреваю.... Испугаться, по-настоящему, я даже не успел. Начал энергично махать руками, чтобы всплыть, и трясина начала меня понемногу отпускать. В этот момент натянулась веревка, привязанная к поясу, и меня мощно рвануло кверху. Могучий Старик выдернул меня, как пробку. Правда, пока на поверхность. А затем, потихоньку, и на берег. Какое счастье, что он немного отстал. Слеги-то тоже отбросил. Предательская лужайка, оказавшаяся зыбучей трясиной, окружала, по-видимому, весь островок, на котором находились дубрава и рудник. В нашем месте ее ширина была около двенадцати метров. Более узких мест мы не нашли. Но как преодолеть эту коварнейшую полоску болота? Идея! Надо построить мост. Какой мост? Старик смотрит на меня с подозрением, не тронулся ли я слегка умом, побывав на дне болота. Не тронулся. Рубим березки, связываем их нейлоновым шнуром в виде решеток, решетки стелем на поверхность лужайки. И ползем по решеткам к берегу, к лесу - такова суть моей идеи. Обсуждаем, детализируем, действуем. Уже начинает смеркаться. Мы сделали четыре прямоугольных решетки, метра по три длиной. Посредине для улучшения плавучести протянули даже куски целлофана, который у нас всегда был. Целлофан и тонкие прочные шнуры, вообще всегда необходимы при длительных экспедициях. Они помогают решать массу задач. Но я отвлекся. Первым полезу я. Если булькнет в трясину Старик, мне сложнее будет его вытянуть. Он гораздо тяжелее меня и физически сильнее, что немаловажно для тягловых усилий. Связываем две первых решетки вместе, становимся по сторонам, и каждый своим шестом равномерно подалкивает их по поверхности лужайки по направлению к другому берегу. Решетки легли на поверхность трясины, верхний травянистый слой вроде не поврежден, вода нигде не проступила. Ну, с богом! Ползу, осторожно, по-пластунски, коленям и локтям больно. Страшновато. Еще бы, решетки подо мной покачиваются, и мне видно, как колышется поверхность вероломной лужайки. И вот я на середине лужайки, решетка закончилась. Машу рукой Старику, тот бросает мне конец веревки, привязанной к третьей решетке. Подтягиваю ее к себе, проталкиваю вперед и привязываю к двум первым. Ползу дальше, вот он берег, кажется, прыгни, и ты там. Ага, прыгни. Насмотрелись. Машу рукой, получаю конец очередной веревки с последней решеткой и проделываю операцию, аналогичную предыдущей. Все, я на берегу. Как приятна твердыня земли. Однако операция продолжается. Сначала я перетаскиваю по "мосту", поочередно, наши рюкзаки и грузы, также с помощью веревки. Наступает очередь Старика. Волнующий момент. Но мост держит. И я жму руку партнера, как говорится, в тени дубов и грабов. Я специально столь подробно описал наш "болотный" опыт, может, кому и пригодится. Потому что нет на Земле места коварнее, чем болота. А, идея решеточного моста пришла мне при одном воспоминании. Когда-то поставили великолепную пятисерийную эпопею о Великой Отечественной войне. И вот, в одной из серий, посвященных операции "Багратион" (освобождении Белоруссии), обсуждается план преодоления болот, кажется припятских. Предлагается смелый план, напрямую. Как? Ведь болота. Офицер демонстрирует, по-моему маршалу Рокоссовскому, так называемые "мокроступы", сделанные русским солдатом-умельцем. Это были, как раз, минирешетки, только одеваемые на ноги. "Освобождение" - называется эта киноэпопея, поставленная замечательным режиссером Ю.Озеровым. Сейчас, к сожалению, таких фильмов не ставят. Неплохи "В августе сорок четвертого" и "Девятая рота", но это маленькие кусочки правды о войне. Нет в нашем кинематографе уже той монументальности, той любви к своему народу, того величия русского духа. Прошло чуть более 50 лет после войны. Институт Гэллапа, - негосударственный американский институт общественного мнения, проводит в 1998 году опрос двух тысяч американцев по поводу Второй Мировой войны и степени участия государств в ней. Результаты ошеломляющи: 82% опрошенных считают, что войну с гитлеровской Германией и освободили всю Европу только США с помощью Великобритании. 47% подтверждают лишь факт участия в войне СССР в союзе со США. 23% полагают, что СССР воевал на стороне Германии. Об участии СССР в войне с Японией знали 3,3%, причем большинство считали, что СССР воевал в союзе с Японией. (Газета "Аргументы и факты", Љ 31, 1998). Скоро Голливуд убедит наших потомков, что мы вообще там только "при сем присутствовали", ведь из 10 фильмов, выпускаемых сегодня на экраны телевизоров и кинотеатров, лишь один отечественный. Я не принимаю во внимание многочисленные, наспех состряпанные, жалкие и убогие телесериалы, содержание которых забывается через час. Это вообще не кино и, тем более, не киноискусство. Приношу свои извинения за лирическое отступление. На эту тему говорить можно много и говорят много и горячо. И бесполезно. Словесами дела не делаются. Уже сумерки. Мост оставляем на месте, течения нет, никуда он не денется. Ночевать будем в лесу. Искать вход в рудник нет ни сил, ни желания. Да, и ночевать мы там не будем. Мало ли что в том руднике, вплоть до рудничного газа. Переодеваемся в спортивные костюмы. Разбиваем палатку под приземистым толстенным дубом, уже только своим видом, придающим ощущение безопасности. Ужинаем всухомятку, приняв для снятия перенесенного стресса, граммов по двести коньяка. Лениво строим предположения о месте расположения входа, лишь для того, чтобы поговорить перед сном. - Слушай, а тебе не показалось, что за нами кто-то следит, когда мы преодолевали трясину? - внезапно меняет тему Старик. Я смеюсь в ответ, это он, чтобы мы спали вполуха, не теряя бдительности. Кто здесь может быть? Как обычно, я подвешиваю на замок-молнию, закрывающую вход маленькую серую коробочку и нажимаю на желтую кнопочку на ее корпусе. Это не оберег от злых сил и не амулет. Это приборчик, который заверещит электронной трелью, довольно звучной, если попытаются снаружи проникнуть в палатку, или от сильного сотрясения палатки. Сделано в Японии. Собрано в Таиланде. Засыпаем в спальных мешках. Просыпаемся очень рано, бодрые. Ночь прошла спокойно. Кипятим на спиртовке воду для бодрящего напитка. Я пью только чай, Старик - только кофе. Завтракаем. Снаружи - красота. Солнце только еще зацепило своими лучами верхушки могучих деревьев. От болота тянет сыростью. Над полоской трясинной лужайки стелется низкий слой сизоватого тумана. "Лепота...", - сказал бы Юрий Яковлев голосом царя Ивана Васильевича Грозного из известного фильма. Берем металлодетектор, фонари и прочее привычное снаряжение и отправляемся на поиски рудника. Судя по карте, он должен быть буквально в ста метрах. Дубрава заканчивается, и перед нами открывается панорама - две сплюснутые кольцевидные моренные гряды соединенные высоким холмом, поросшим кустарником. На вид их протяженность около двух километров. По выходе из леса нас ждет трава и гигантские папоротники, высотой в человеческий рост, буйные заросли хвощей, плющи, незнакомые травянистые растения, некоторые цветут. Но цветки совсем нам незнакомые. На язык так и просится - Затерянный мир. Вначале опасаемся наличия болота в траве, прощупываем. Нет, почва пружинит, но это мох, тоже необычный, высокий, густой, темно-зеленого цвета. Преодолеваем полосу растительности и упираемся в лысоватую каменистую возвышенность, кое-где прикрытую кустарником, пятнами травы и мха. Высота ее около семи-восьми метров. Или внутри ее, или под ней должен находиться заброшенный рудник. Решаем идти по правой стороне. Всю экспедицию, за исключением поворота с Припяти на безымянную речку, мы принимаем направо, и пока нам везет. Не будем отказываться от доброй традиции. Идем вдоль гряды. Никаких намеков на вход. А ведь должен быть еще даже въезд, поскольку из рудника должны вывозить пустую породу. И пирамид или холмов пустой породы тоже не видно. Странно. Может они с другой стороны кольцевидных гряд? Попадается крупная нора вглубь склона возвышенности. Диаметром с метр. Светим фонариком. Стенки из беловатой каменной породы типа известняка. Луч фонаря упирается в стену, нора вроде делает поворот. Берлога какой-нибудь зверюги? А если медведя? Правда, про обитание медведей в этой части Полесья в источниках не говорилось, поэтому оружие с собой мы не взяли. Лишний груз при нашей компактности. Если бы с нами был джип, тогда хоть пулемет можно везти. А, так, на своем горбу.... Лишняя банка консервов и то создает проблемы. В нору, конечно, не лезем. Что там делать? Нарвешься, на какую зверушку, даже лиса или барсук могут, с отчаяния тяпнуть так, что мало не покажется. А лезть придется почти ползком или на четвереньках, и возможный укус будет в область лица. За полдня мы обошли и осмотрели обе гряды, вернувшись к исходному месту. Все было окружено лесом, а затем болотом. Никаких намеков на вход или въезд. Тем не менее, рудник здесь был. Доказательством этому служили остатки дороги, сложенные, вероятно из отработанной породы. Она вела от срединного холма, соединяющего кольца моренных гряд в сторону деревни Симоничская рудня, противоположной той, откуда мы прибыли. Дорога несколько метров виднелась на поверхности травяного болота, такого же, какое мы форсировали, только протяженностью свыше двухсот метров, а затем исчезала в его пучине. Видимо со временем опустилась в трясину. Холм мы исследовали самым тщательнейшим образом. От него вели даже два валика породы шириной метра полтора. Наш следопытский опыт навел на предположение, что породу возили на строительство дороги в тачках. Тачки нагружаются доверху и по пути с них падают по бокам отдельные куски, из которых со временем образовались эти валики. Логично, да? Но входа-въезда не было. Мы прозванивали холм - прибор молчал. Простукивали. Истыкали его бока длинным стальным щупом. Вырыли даже лопатой шурф вглубь холма в месте предполагаемого входа, и в этот шурф совали щуп. Замечательного японского прибора для определения пустот у нас с собой не было, для пеших путешественников он тяжел и громоздок. Да, мы и предположить не могли, что он может понадобиться. Рудник, он и есть рудник, какие в нем могут быть пустоты, во всяком случае, по той литературе, которая была изучена перед походом. Зато нор или лазов нам попалось по пути около десятка, в основном еще меньшего диаметра. И вот мы у самой первой обнаруженной нами норы. Обсуждаем. Соваться туда никакого желания. Вот, если бы собаку.... Ага, нам еще собаку с собой по болотам таскать. Пойдем, пообедаем, за обедом помыслим. Поворачиваем назад к палатке. Старик идет впереди, что-то бубня себе под нос. И вдруг я чувствую затылком чужой взгляд. Резко оборачиваюсь, внимательно всматриваюсь - никого. Второй раз за день такое. Первый раз было, когда мы осматривали дорогу, уходящую в болото. Знаете, у человека есть какое-то заднее зрение, видимо доставшееся ему от предков, от зверей, когда главная опасность могла быть с беззащитной спины. Таких свидетельств, в том числе, научно обоснованных, масса. Не ощущали такого? Стоите в очереди, например, и вдруг чувствуете на себе чье-то внимание. Оборачиваетесь, точно. Какой-нибудь незнакомец или незнакомка пялится тебе в спину или в затылок. Или в толпе - то же самое. Ну, не Старик же мне внушил вчера перед сном про слежку? Гипнотизер из него никакой. Залезаем в палатку, вытаскиваем рюкзаки, и на свежем воздухе под дубом делаем себе нехитрый обед. Старик режет ножом на пластмассовую тарелку огурцы и помидоры, потом долго копается в своем рюкзаке. Я открываю консервы, режу "докторскую" колбасу. Где же может быть вход, может, он обрушился? Или специально завалили партизаны? Зачем тут партизаны, здесь и немцев то не было. Даже помню, была территория в Полесье, на которой всю войну официально существовала советская власть. Кажется, называлась Рудобельская республика. Рудобельская? От слова белая руда. И здесь белая порода. - Послушай, что-то не найду соль, может она у тебя? - прерывает мои измышления голос Старика. Нет, соль я не брал. На всякий случай смотрю в рюкзаке, соли нет. Старик полез в палатку, может, там, где завалилась. Соль у нас хранится в квадратной прозрачной пластмассовой банке, емкостью в пол-литра с завинчивающейся крышкой. Обед готов, осталось посолить овощи. Поэтому подключаюсь к поискам, полностью вытряхиваю содержимое рюкзака. Соли нигде нет. Выясняется попутно, что исчезли газеты, которые мы везли из Минска, чтобы почитывать перед сном. И вчера вечером листали. Десятка полтора разных газет бесследно пропали. Мы всегда брали газеты в экспедиции. Не занимают много места, источник информации, и заворачивать, некоторые боящиеся повреждений предметы, удобно. Что за чертовщина? Делаем полную ревизию своего имущества. В моем рюкзаке не достает металлической банки, в которой хранились пакетики чая. Старик не находит в одном из карманчиков швейцарский многофункциональный ножик. Знаете, такой, кроме лезвий, там есть еще полтора десятка разных приспособлений - отвертка, пилочка, шило, буравчик и прочие. Садимся на землю и молча смотрим друг на друга. Разумных объяснений нет. Вор забрал бы вещи поценнее, их у нас полно. И деньги лежали в карманчиках рюкзаков. Не такие уж малые, скажем, для местных жителей. Кто, кроме местного жителя, мог быть вором. Но здесь полнейшее безлюдье. Не рассказываю Старику о своем ощущении чужого взгляда, чтобы не получить в ответ насмешливого: "И, ты, Брут!". Воровать то, что у нас пропало, просто, бессмысленно. Проще кинуть на плечи оба рюкзака, - и будьте здоровы. Сходимся на том, что просто "перегрелись", "перегорели". Постоянные стрессовые ситуации, связанные с этими чертовыми болотами, повлияли на восприятие и память. Возможно, мы забыли некоторые предметы дома, или оставили в джипе в Петрикове, или в лодке, там у нас тоже кое-что осталось. Иные объяснения абсурдны. И в то же время, я чувствую, что мы просто успокаиваем друг друга, что мы оба ощущаем, что творится нечто необъяснимое. Этой ночью мы посменно дежурим, но все тихо. Утро вновь прекрасное, достойное любых поэтических сравнений и эпитетов. Вчерашние смутные страхи и непостижимости ушли в прошлое. Действительно, пропавшее мы где-то оставили в предыдущем пути. Завтракаем, вместо чая пью слабенький кофе. Не люблю крепкий. Чуть не отравился кофе, когда пил по ночам, готовясь к сдаче экзаменов в университете. С тех пор, как пел Высоцкий: "Нет, ребята-демократы, только - чай". Кофе практически не употребляю. Решаем все-таки попробовать залезть в нору, может она приведет в рудник. Я, конечно, большого восторга не испытываю. Лезть придется первому мне, как более компактному. Старику, с его комплекцией в норе будет трудно развернуться, если что.... Подходим к первой найденной норе, она, пожалуй, самая просторная. В левую руку беру фонарь, в правую - большой охотничий нож. За щиколотку правой ноги привязываю нейлоновую веревку. Договариваемся, если начинаю дергать ногой, Старик изо всех сил тащит меня назад. На всякий случай хором орем в черный зев лаза, светим фонарями, швыряем камни - может, кто выскочит, испугавшись. Ждем пару минут, тихо. Лезу в лаз, сердце, конечно, стучит. Читать продолжение >>> | |
| Просмотров: 2693 | | |
| Всего комментариев: 0 | |
